Создатели - Страница 27

Пока что их не привлекала ни вода из реки или рва, ни осенняя трава, ни нагретые только что ушедшим солнцем стены замка. Лекс сидел на парапете одной из смотровых башен, сложенном из камня, и точно мог сказать, что затея с согревающим солнцем была ненапрасна. Сидеть на теплом парапете было значительно приятней, чем на холодном.

В жизни бы такую красивую и ласковую осень! С такими яркими цветами, теплым, но нежарким, солнцем, с чистотой и сухим проселком, уходящим вдоль реки в холмы. Булыжник на дороге лежал лишь до первого холма — только там, где во время дождей дорогу могло сильно размыть. Дальше камни, почти полностью ушедшие в землю, поросшие травой, уступали дорогу простой пыли.

Спать Лексу не хотелось совсем. Возможно, здесь и не надо спать? Было бы здорово! Но он бодрствовал уже слишком долго, и его сознание начало понемногу туманиться. В мыслях не было прежней ясности, а в образах — отточенной изначально красоты, которая оказалась бы достойной того, чтобы воплотиться в этом мире. Мирах…

Поэтому мальчик просто сидел на теплых камнях и смотрел, как по его желанию, замыслу, совмещенному с реализацией, медленно заходит солнце, темнеет. Наступает ночь, как полагается, со звездами, с полной луной, освещающей долину не хуже дневного брата.

А потом появились светлячки. Чужие. Не его задумка. Лекс им обрадовался, потому что именно в этот момент размышлял о том, как сейчас ведет себя его собственное тело. Сколько раз за это время он сходил под себя? Плачет ли мать у кровати? Ругается ли с врачами отец? Алексей наверняка где-то в больнице, возможно, даже очень неплохой, раз до сих пор жив. Но это не меняло того факта, что он не имел ни малейшего контакта со своим телом. Не мог послать никакой весточки о том, что не просто жив, но и чувствует себя на самом деле прекрасно.

Сколько таких, как он, разбросано по стране? По миру? Все ли они здесь или только некоторые? Есть ли шанс вернуться назад? Наверняка есть. Но есть ли шанс вернуться, запомнив все произошедшее в этом мире?

Его тело должны переворачивать? Иначе ведь он опухнет, затечет и все равно умрет. Какая-нибудь медсестра должна убирать за ним испачканные простыни, или ему надели подгузник? Неприятно. Но он бы предпочел подгузник. Все-таки тогда за ним было бы попроще следить…

Светлячки прилетели вовремя, оторвав Лекса от невеселых мыслей. Сначала появился один, робко вспыхнул между холмов, понемногу приблизился и сел на ветку дуба. Посидел, а потом заплясал среди деревьев. За ним появилось сразу несколько, в разных местах долины, начиная сиять, словно только родились.

Или только что умерли.

Несложно было понять, кто это. Те самые огоньки, упомянутые Михаилом. Умершие, которых надо собирать, чтобы стать сильнее.

Но Лекс не торопился. Ему нравилось наблюдать за их мерцающим, хаотичным движением. Он решил подойти поближе лишь тогда, когда вокруг дерева их собралось с полсотни, не меньше. Рассмотреть, что представляют собой светлячки вблизи.

Мерцающее освещение пронизало крону дуба. Как новогодние деревья, увешанные гирляндами с крохотными диодными лампочками. Только здешние лампочки еще и летали. Пересаживались с ветки на ветку, падали почти до самой земли или взмывали вверх, чтобы получше осветить верхушку дерева, теряющуюся в ночи.

Лекс подошел и поднял руку ладонью вверх. На ладонь тут же уселся один из светлячков-исследователей. Посидел немного, а затем вдруг растворился, будто всосавшись в руку. Кожа на ладони на несколько мгновений осветилась тем самым, светлячковым светом, подчеркивая красным мелкие сосуды, оттеняя каждую линию. А потом светлячок пропал окончательно, оставив Лексу лишь легкий прилив сил, смешанный с грустью прощания.

И мальчик как-то сразу понял, что этот человек умер спокойно. Может быть, в кровати от старости, может, как-то еще. Но мирно и спокойно. Почти без боли.

Лекс отступил назад. Он не хотел собирать светлячков в себе. Ему они нравились и так — кружащиеся вокруг дерева, веселящиеся, свободные. Может быть, кто-то из них обладал хотя бы толикой сознания тех людей, чьими осколками они являлись? От чего это зависело? Лекс не знал. Да ему это было и неважно. Сейчас он просто наслаждался зрелищем.

* * *

Когда Михаил появился в следующий раз, то светлячки привлекли его внимание в первую очередь.

— Это что? — спросил он, но чувствовалось, что догадывается, каким будет ответ.

— Как «что»? Огоньки, о которых ты говорил.

— Интересные у тебя все же образы, честное слово. Знаешь, как они выглядят у меня? Как лампочки. Такие крошечные матовые лампочки, едва видные даже в темноте. Но свет у них отчетливый и яркий. А у тебя — светляки. И свет такой, будто из сказки. Так и знал, что ты представишь себе их как-то иначе, даже не хотел говорить свое название, чтобы дать тебе возможность выдумать их внешний вид самостоятельно.

— Думаешь, если бы ты не назвал их «огоньками», я бы увидел их как-то иначе?

— Да теперь и не узнаешь, — усмехнулся Михаил. — А чего ты их не собираешь?

Лекс пожал плечами:

— А надо? Что будет, если я их не соберу?

— Для тебя или для них? Для них — не знаю, соберет кто-нибудь другой. Ну или будут вечно блуждать по местным мирам самостоятельно. Для тебя — настигнет кто-то более сильный и проглотит, не пережевывая.

— Смотри, — не стал спорить Лекс. — Вот три рыцаря и вот еще три.

Из ворот замка вышла шестерка рыцарей. Эти были одеты как надо — нормальные рыцари в средневековых доспехах, без излишеств, но и без смешения эпох и государств.