Создатели - Страница 55

Не утонет, не даст течь и не перевернется, а именно исчезнет. Словно ее никогда и не было, словно он попал в этот мир вместе с выдуманной им самим лодкой, но теперь этот мир все плотнее обволакивал, переваривал его, его фантазии, его душу.

Когда этот пищеварительный процесс закончится, лодка исчезнет. А сам Дмитрий умрет.

Умрет в этом мире.

Как только Дима это понял, он попытался проснуться. Надо было проснуться, и надо было сделать это раньше, чем мелкие, плохо пережеванные куски его сознания перестанут сопротивляться расщеплению на элементарные составляющие.

Он пытался кричать, пытался ущипнуть себя, сделать хоть что-то, чтобы дать сигнал телу в том, настоящем мире. Предупредить об опасности, постараться хоть как-то вернуть себе власть над собственным сознанием. Вернуться в свою фантазию, покинуть чужую.

Чужую. Именно здесь, на этой темной воде, Дима неожиданно ясно понял, что не его уставший и перегревшийся мозг выдумывает все это. Что кто-то чужой, враждебный, долго и тщательно затаскивал его в ловушку. В ту, которая захлопнулась этой ночью.

Это было из тех озарений, что могут прийти только во сне. Из тех, что тоже оставляют свой привкус поутру. Привкус того, что ты упускаешь нечто важное, значимое, что тебе надо вернуться в свой сон и все запомнить, записать, использовать эти мысли в реальной жизни. Во сне — ты был гениален и решил главную задачу Вселенной. Дал ответ на главный вопрос.

Но Дима знал, что даже если сумеет проснуться, он не вспомнит своего открытия. Потому что это — самая хранимая тайна чужака. Тем более что с каждой следующей секундой сна он все лучше понимал: сбежать в реальность на сей раз он не сумеет. Никак.

Что хорошо на уровне «2», особенно для молодого парня, так это то, что в тебя пихают кучу информации, зачастую не имеющей никакого отношения непосредственно к работе. Семинары, тренинги, обучающие программы, лекции, деловая литература. Корпоративный процесс, как конвейер, в котором ты можешь существовать всю жизнь, учиться, развиваться, думать. Работать во благо той самой корпорации. И если ты делаешь это хорошо, то она, корпорация, о тебе позаботится. Более того, она готова даже вложить кое-что авансом, в надежде, что хотя бы один из сотни в дальнейшем отплатит ей тысячекратно. Ну а остальные просто принесут пользу.

В куче этой корпоративной белиберды были и законы выживания, и стратегии взаимовыгодного сотрудничества (здесь явно неуместные), и логика мышления победителей. А еще — практические занятия, вбивающие тебе в башку, в рефлексы то, что ты по юности не способен осознать и использовать осмысленно.

«Вот, например, — подумал Дима, — почему, собственно, я должен просыпаться? Враг есть. Опасность — тоже здесь. Налицо очевидное поражение. А первая стратегия победителя в таких случаях — обернуть свое поражение в победу. Что мы имеем? Почему силен враг? Да потому что он творит в моем сне все, что захочет».

«Но кто мешает мне, спящему, делать то же самое? В своем собственном сне?» — Дмитрий впервые улыбнулся на этой псевдорыбалке и представил себе другую воду. Другое небо. Даже другой воздух.

Прежде всего он решил, что глубины здесь на самом деле нет. Так, по щиколотку. Вроде получилось. Потом он решил, что раз на этом «озере» нет берега, то это не Земля, и на небе должны быть чужие звезды, даже чужие луны. Он даже не думал, как они должны выглядеть, но что-нибудь очень фантастичное и красивое. Теплое. Вода — пусть останется черной. Но уютно черной.

Да, и еще. Должен быть остров. Даже небольшой островок, чтобы не проводить весь остаток своего сна-заточения в сырости.

Лодка исчезла — чужак успел ее уничтожить, и Дима плюхнулся в воду. Слегка испугался, что сразу уйдет на глубину, но лишь ударился копчиком о твердое каменное дно. Оглянулся вокруг.

Все небо было захвачено огромными планетами — соседками этого мира. Вода — вода осталась, со всех сторон, без малейшего намека на берег. Но неподалеку был остров, совсем небольшой и такой же черный. Дима, может быть, его бы и не заметил, но одна деталь не позволила взгляду скользнуть мимо.

На острове стоял мальчик. Далековато, деталей не разобрать, но очевидно — мальчик-подросток.

Дима точно знал, что никаких мальчиков в его фантазии-побеге не было. А значит, он, возможно, и убежал, но совершенно непонятно, куда именно.

Лекс

Вот теперь цвет у Кирпичухи был идеален. Полностью оправдывал название.

Теперь это был мир, в котором Лекс хотел бы находиться. Не жить, но бывать время от времени и просто наслаждаться тем, что видит вокруг.

И можно никому его больше не показывать.

Целый мир для него одного. Только для него. Черное зеркало воды, отражающее две планеты, и свет немногих, наиболее ярких звезд, и его самого, если чуть наклониться и посмотреть прямо вниз.

И никого вокруг, на десятки километров — настолько, насколько хватает прозрачности воздуха, чтобы разглядеть.

Мужчина, плюхнувшийся в воду прямо из ничего, выпадал из картины. Не просто выпадал — диссонировал до крайности. Лекс его не придумывал, не приглашал, вообще не видел его правильным в этом мире. Может быть, в другом, но не в этом.

И все же мужчина очутился здесь. Встал, огляделся, увидел мальчика и, заметно по вздрогнувшим и напрягшимся плечам, испугался.

Лекс чувствовал, что это не похоже на очередное вторжение. Не принадлежал мужчина этому месту, этой вселенной. От него исходила аура, более похожая на ауру светлячка, умершего. Но он не был и умершим. Вполне живой человек, вот только… неясный. Он был не совсем здесь.